Мировой стрит-арт, интернет-республика Вейшнория и избиения в подъезде. Интервью с Олегом Ларичевым

Вчера был заявлено о закрытии проекта Signal «закрытии или переформатировании» проекта MustAct, который 4 года приносил в Беларусь современный стрит-арт. А сегодня начались выборы в Сойм Вейшнории. За двумя этими событиями стоит один и тот же человек — Олег Ларичев. Мы решили поговорить с ним о современном искусстве, виртуальных республиках, политических акциях и избиениях в подъезде.

«ОБЫЧНЫЕ ЛЮДИ, ПРОСТО ИМ ЭТО НЕ НАДО»

— Итак, 2013-ый год, первый мурал рисуется в Минске. Ты сам не художник. Как докатился до современного искусства?

— В 2011-ом мы с друзьям выпустили Альманах, печатный, куда попытались собрать то, что уже типа не граффити, а пост-граффити. Увидели, что вызвало большой интерес у людей, и подумали, что надо людей просвещать, делать встречи с художниками. На площадке музея современного изобразительного искусства мы делали круглые столы, выставки, лекции и тому подобное.

— Насколько помню, в то же время прям попсовым среди молодёжи стал фильм…

— “Выход через сувенирную лавку?”

— Да. На фоне этого ты занялся движем?

— Нет, я только потом его увидел.

— А сам никогда ничего не рисовал? Даже граффити?

— Неа.

— Но ты как-раз вот только что объявил о закрытии всех своих проектов? Навсегда с этим завязал?

— Не знаю. Посмотрим. Сейчас я в поиске.

— Ты написал, что беларусам не нужен современный стрит-арт. Что вообще думаешь о людях после 4 лет работы на благо современного урбанистического искусства?

— На самом деле много кто добровольно сам помогал, и это было неожиданно, им очень благодарен. Про остальных ничего плохого не думаю, обычные люди, просто им это не надо. Но если кому-то надо, и ему интересно развитие проекта, пускай пишут на e-mai: info@mustact.by

— В музыке и других сферах у нас часто бывает так: сидит себе человек в Беларуси годами, никому не нужен, нет ни признания, ни респекта, ни популярности. Только выходит на площадки других стран, как взрывным темпом делает себе карьеру. Есть ли такие примеры среди беларуского стрит-арта?

—  Ну такая ситуация много где на самом деле. Уличные художники из разных стран часто становятся популярными сперва на международных мероприятиях, а потом уже у себя на Родине. У нас такое было с Пинском. Вот Женя MUTUS, он из Пинска, ему администрация сама стала предлагать порисовать после того, как он поучавствовал в наших проектах.

«Конец эпохи» от Жени MUTUSA. Могилёв, 2015-ый год.

А из Беларуси есть KeyDetail (KD), он сейчас живёт в Нью-Йорке,  рисует постоянно  в Германии. Мне лично не всё у него нравится, но он уже международный художник.

— На стрит-арте художники зарабатывают в Беларуси?

— На стрит-арте — нет, на “оформухе” — бывает.

— То есть как маляры, что-то красиво раскрашивают?

— Да.

— Люди не дозрели до покупки именно авторского стрит-арта?

— Если заказчики просят “оформуху”, значит, не дозрели. Редко кто просит “нарисуй так, как ты видишь”. Обычно требуют цветочки, лес, поле и прочую типичную мазню.

— Из каких стран ты привозил к нам художников?

— Россия, Украина, Греция, Италия, Испания, Австралия, Аргентина.

— И это всё за последние 2 года?

— Да.

— Я видел мелькающие новости, что некоторые из них получали высокие оценки.

— Да. Работа iNO вот стала первым беларуским мюралом, который попала в мировые топы стрит-арта. Затем “Девушка в вышиванке” попала, Гвидо Ван Хеллтон. И некоторые работы попадали в итальянские, украинские, русские рейтинги.

«Человек без имени» от iNO. Минск, 2015-ый год.

— А как родилась “Девушка в вышиванке”?

«Дзяўчына ў вышыванцы» от Guido van Helten. Минск, 2015-ый год.

— Она родилась из истории с ястрембельскими кадетами, которых хотели исключить за снимок в майках с Погоней.

Художник сначала был в нескольких музеях, в том числе и в музее белорусской архитектуры в Строчицах. А потом когда узнал историю про брестских кадетов, ему пришёл этот образ — современная одежда, а под ней стыдливо скрыта вышиванка. И он задумывал так, чтобы кто-то из прохожих видел просто красивую девушку, а кто в теме видел посыл лично ему.

«ЭТО УЛИЦА!»

— Какие-то местные творческие партизаны весной этого года начали троллить всяких высокопоставленных министров и чиновников? А потом тебя избили в подъезде. Ты к этому причастен?

— Конечно причастен (смеётся).

Олег Ларичев после избиения

— Ну с точки зрения художника, это, наверное, одна из лучших оценок…

— Стит-арт должен быть резонансным. Это на самом деле не первая громкая работа, Дима Dream когда-то делал князей, писателей, цитаты ну и те же постеры. Важно нащупать какую-то проблему, нажать на точку. Ну и вызвать реакцию (улыбается).

В мировой практике современное искусство всегда политическое, актуальное. Оно социально-направленное в первую очередь. Даже граффити, даже “тэги” — это политика в виде “захвата территории”. Этакий протест против системы “чистенького города”, где у подростка больше нет возможности себя выразить, кроме как “тэгануть”.

Если из стрит-арта убрать политику, то останутся одни смех*ёчки и цветочечки.

— То есть искусство как полит.инструмент?

— Да. Когда размещали чиновников на стенах, мы хотели обратить внимание на людей, которые живут за наши деньги и принимают важные решения, влияющие на жизни всех. Когда организовывали появление муралов, то хотели обратить внимание, что городское пространство не принадлежит людям. Живём как в музее — там не ходи, это руками не трогай. А на самом деле город должен быть открытым, публичным, люди должны себя ощущать как дома, а не как в музее.

— Между обычной акцией протеста и политическим стрит-артом, ты бы что выбрал?

— Ну и то, и то — акция. Надо выбирать то, что эффективнее. Эффективнее сейчас какие-то медиа-резонансные действия, с нестандартным подходом. Которые вирусно расходятся по всем соц.сетям.

— Тебя несколько раз также задерживали также на сутки. Сотрудники МВД оставляли отзывы на твои работы?

— Постоянно. Они ж понимают, что задерживают не из-за 17.1 КоАП. Но им всё нравится, по-моему (смеётся). Они и постеры комментировали, и муралы комментировали. Им даже “Человек без лица” нравится.

— Если тебя позовут что-нибудь оформить к государственному Дню Независимости…

— То пошлю на*уй. Искусство не должно искусственно использоваться для пропаганды, в том числе и государственной.

— А как относишься к тем каким-то партизан, которые постоянно портят “Москва-Минск”? То колючая проволока, то надпись про Белый Легион. В итоге даже пришлось выставить милицейские посты...

— Это улица! Если захотели сделать работу на улице, пусть будут готовы к уличной демократии. Там вот даже про Вейшнорию что-то недавно было… (улыбается)

«Я тваю Маскву хістаў і Крэмль трос!».

«ЭТО ИГРА»

— Как раз про Вейшнорию. Ты технически стоишь за уникальным для Беларуси проектом — Вейшнория.бел. Там уже зарегистрированы 12 000, и сейчас будут выборы. К этому ты как пришёл?

— Это всё идёт в рамках одного и того же видения, как и со стрит-артом. Люди в Беларуси не интересуются политикой глобально, в широком смысле этого слова. Их можно привлекать, будоражить разными способами.  Когда увидели мем “Вейшнория”, всё родилось спонтанно. Подумали, если у людей нет реальных инструментов гражданского участия и демократии, то почему бы не сделать какую-то лабораторию. При чём в связке с реальностью, потому что есть идея, что депутаты, которые выбраны в Сойм, будут обсуждать и реальные законопроекты — беларуские.

— Но многие с появлением “Вейшнории” сели на измену и начали видеть в этом чуть ли не руку ФСБ…

— Я думаю, что даже изначально у организаторов “Запад 2017” не было целей обозначать какой-то сепаратизм, и всё получилось случайно, скорее из-за внимания мировой общественности и журналистов. Почему не разгорелся хайп, когда в Литве проходили внеплановые учения и, согласно легенде, беларуские партизаны вторглись в Литву? Причём учения прошли удачно для нас, так как наши партизаны без единого выстрела захватили рай.центр и всех положили. Там большие разборки были, мол, почему литовские силовики не были готовы к защите.

— Итак, 12 000 человек…

— Да, большинство из них зарегились на волне хайпа, когда мы объявили о выдаче вейшнорских паспортов. Теперь они есть и в физическом варианте — 8 рублей стоят.

— Это по себестоимости?

— Нет, консульский сбор (улыбается).

— Понял. Ну а теперь я уже наблюдаю выборы в Парламент. Расскажи про государственной устройство в целом.

— Парламентская республика. Хотя система строится на ходу, но большинство выступают за парламентаризм, без президентства.

—  И как проходит кампания?

— Был периодов выдвижение кандидатов. Всего выдвинулось на выборы 351 человек. Во время предвыборной кампании они могли запостить короткий месседж с агитацией. Кандидаты готовят свои программы, люди им могут задавать вопросы, а кандидаты давать ответы. Ответы оцениваются всеми пользователями, у кандидатов формируется рейтинг. В зависимости от рейтинга меняется позиция кандидатов в избирательном списке. Уже у нас формируются союзы, партии, фракции. Создаются отдельные сайты, типа “либертарианцы Вейшнории”, которые заказывают себе платную рекламу. Есть даже “анимешный блок Вейшнории”.

— Сколько всего депутатов будет?

— 110

— Что-то мне это напоминает….

— Ну да (улыбается). Когда закончатся выборы, будет сформирован Сойм. У каждого депутата будет свой особый интерфейс. Также будет выбран Спикер, который должен задавать темы для обсуждения. Депутаты в виде чата выскажутся, проголосуют, и решение Сойма Вейшнории будет принято.

— Ты не боишься, что твои действия могут попасть под какие-то статьи УК? Ты ведь знаешь, насколько поехавшими бывают наши силовики…

— Это игра. Юридические это как те же танчики, с внутригровым золотом и правилами. Но я уверен, что они за нами следят. У нас, например, карточку Вейшнорца заказывал кто-то из администрации Путина. И также активничают те же украинцы, бизнесмены какие-то. Местные представители из крупных финансовых контор также присутствуют.

— Как и на любых выборах, без иностранного вмешательства не обходится?)

— 60% зарегистрированных точно из Беларуси. Но даже те, кто регается из РФ или Украины, часто у них фамилии больше напоминают наши, чем соседские. Скорее всего представители диаспоры.

— А что насчёт честности подсчёта — наблюдатели будут?

— У нас каждый может наблюдать…

— Блокчейн, что-ли?

— Конечно. Даже по мировым меркам это очень прорывной и крутой опыт. Потом эстонцам продадим идею (смеётся). У нас у каждого пользователя свой уникальный ID, второй раз не сможет. Это как отпечатки пальцев на бюллетенях в реальной жизни.

— Сколько стоит место депутата?

— Я предлагал продавать мандаты, чтобы как в любом реальном государстве, должна быть коррупция. Но люди не поддержали (смеётся). Вообще не поняли, что за херня. А я им пишу: “Чтобы победить коррупцию, надо её возглавить”,

— Как непризнанная республика Вейшнория относится к Приднестровью, например?

— Как это непризнанная? Нас признала Уральская Республика, Мид Роисси, вот с Ингерманландией думаем законтачиться. А мы поддержали Каталонию.

— Тут недавно объявили о создании первой беларуской криптовалюты — Талера. Как будет построена экономика внутри Вейшнории. Будете свою валюту майнить?

— Мы поддерживаем запуск Талера и планируем сделать его государственной денежной единицей. Вообще мы готовы пиарить любые беларуские криптовалюты

— Получается, что 12 000 вовлеченных людей, сотни кандидатов, дебаты и реальные выборы по блокчейн — и никто из наших СМИ про это не пишет. Почему даже персонажам из путинской администрации интересно, а нашим журналистам нет?

— Сам не знаю. Про наш проект писали BBC, Meduza, украинские, польские, латвийские СМИ. Нашим как-то пофиг.

— Мировой стрит-арт, Вейшнория, что дальше?

— Не знаю, я в поиске. Хотелось бы иметь интернет-проектик для души, а параллельно и дальше заниматься стрит-артом. Но пока не знаю, как всё будет.

— Последний вопрос. После нападения в подъезде, ты пересмотрел какие-то взгляды на свою деятельность, стал осторожнее или живёшь как живёшь?

— Пофиг, это признание. Признание от самого министра (улыбается).

Поддержать проект 1863x.comВчера был заявлено о закрытии проекта Signal и «закрытии или переформатировании» проекта MustAct, который 4 года приносил в Беларусь современный стрит-арт. А сегодня начались выборы в Сойм Вейшнории. За двумя этими событиями стоит один и тот же человек — Олег Ларичев. Мы решили поговорить с ним о современном искусстве, виртуальных республиках, политических акциях и избиениях в подъезде.

«ОБЫЧНЫЕ ЛЮДИ, ПРОСТО ИМ ЭТО НЕ НАДО»

— Итак, 2013-ый год, первый мурал рисуется в Могилеве. Ты сам не художник. Как докатился до современного искусства?

— В 2011-ом мы с друзьям выпустили Альманах, печатный, куда попытались собрать то, что уже типа не граффити, а пост-граффити. Увидели, что вызвало большой интерес у людей, и подумали, что надо людей просвещать, делать встречи с художниками. На площадке музея современного изобразительного искусства мы делали круглые столы, выставки, лекции и тому подобное.

— Насколько помню, в то же время прям попсовым среди молодёжи стал фильм…

— “Выход через сувенирную лавку?”

— Да. На фоне этого ты занялся движем?

— Нет, я только потом его увидел.

— А сам никогда ничего не рисовал? Даже граффити?

— Неа.

— Но ты как-раз вот только что объявил о закрытии всех своих проектов? Навсегда с этим завязал?

— Не знаю. Посмотрим. Сейчас я в поиске.

— Ты написал, что беларусам не нужен современный стрит-арт. Что вообще думаешь о людях после 4 лет работы на благо современного урбанистического искусства?

— На самом деле много кто добровольно сам помогал, и это было неожиданно, им очень благодарен. Про остальных ничего плохого не думаю, обычные люди, просто им это не надо. Но если кому-то надо, и ему интересно развитие проекта, пускай пишут на e-mai: info@mustact.by

— В музыке и других сферах у нас часто бывает так: сидит себе человек в Беларуси годами, никому не нужен, нет ни признания, ни респекта, ни популярности. Только выходит на площадки других стран, как взрывным темпом делает себе карьеру. Есть ли такие примеры среди беларуского стрит-арта?

—  Ну такая ситуация много где на самом деле. Уличные художники из разных стран часто становятся популярными сперва на международных мероприятиях, а потом уже у себя на Родине. У нас такое было с Пинском. Вот Женя MUTUS, он из Пинска, ему администрация сама стала предлагать порисовать после того, как он поучавствовал в наших проектах.

«Конец эпохи» от Жени MUTUSA. Могилёв, 2015-ый год.

А из Беларуси есть KeyDetail (KD), он сейчас живёт в Нью-Йорке,  рисует постоянно  в Германии. Мне лично не всё у него нравится, но он уже международный художник.

— На стрит-арте художники зарабатывают в Беларуси?

— На стрит-арте — нет, на “оформухе” — бывает.

— То есть как маляры, что-то красиво раскрашивают?

— Да.

— Люди не дозрели до покупки именно авторского стрит-арта?

— Если заказчики просят “оформуху”, значит, не дозрели. Редко кто просит “нарисуй так, как ты видишь”. Обычно требуют цветочки, лес, поле и прочую типичную мазню.

— Из каких стран ты привозил к нам художников?

— Россия, Украина, Греция, Италия, Испания, Австралия, Аргентина.

— И это всё за последние 2 года?

— Да.

— Я видел мелькающие новости, что некоторые из них получали высокие оценки.

— Да. Работа iNO вот стала первым беларуским мюралом, который попала в мировые топы стрит-арта. Затем “Девушка в вышиванке” попала, Гвидо Ван Хеллтон. И некоторые работы попадали в итальянские, украинские, русские рейтинги.

«Человек без имени» от iNO. Минск, 2015-ый год.

— А как родилась “Девушка в вышиванке”?

«Дзяўчына ў вышыванцы» от Guido van Helten. Минск, 2015-ый год.

— Она родилась из истории с ястрембельскими кадетами, которых хотели исключить за снимок в майках с Погоней.

Художник сначала был в нескольких музеях, в том числе и в музее белорусской архитектуры в Строчицах. А потом когда узнал историю про брестских кадетов, ему пришёл этот образ — современная одежда, а под ней стыдливо скрыта вышиванка. И он задумывал так, чтобы кто-то из прохожих видел просто красивую девушку, а кто в теме видел посыл лично ему.

«ЭТО УЛИЦА!»

— Какие-то местные творческие партизаны весной этого года начали троллить всяких высокопоставленных министров и чиновников? А потом тебя избили в подъезде. Ты к этому причастен?

— Конечно причастен (смеётся).

Олег Ларичев после избиения

— Ну с точки зрения художника, это, наверное, одна из лучших оценок…

— Стрит-арт должен быть резонансным. Это на самом деле не первая громкая работа, Дима Dream когда-то делал князей, писателей, цитаты ну и те же постеры. Важно нащупать какую-то проблему, нажать на точку. Ну и вызвать реакцию (улыбается).

В мировой практике современное искусство всегда политическое, актуальное. Оно социально-направленное в первую очередь. Даже граффити, даже “тэги” — это политика в виде “захвата территории”. Этакий протест против системы “чистенького города”, где у подростка больше нет возможности себя выразить, кроме как “тэгануть”.

Если из стрит-арта убрать политику, то останутся одни смех*ёчки и цветочечки.

— То есть искусство как полит.инструмент?

— Да. Когда размещали чиновников на стенах, мы хотели обратить внимание на людей, которые живут за наши деньги и принимают важные решения, влияющие на жизни всех. Когда организовывали появление муралов, то хотели обратить внимание, что городское пространство не принадлежит людям. Живём как в музее — там не ходи, это руками не трогай. А на самом деле город должен быть открытым, публичным, люди должны себя ощущать как дома, а не как в музее.

— Между обычной акцией протеста и политическим стрит-артом, ты бы что выбрал?

— Ну и то, и то — акция. Надо выбирать то, что эффективнее. Эффективнее сейчас какие-то медиа-резонансные действия, с нестандартным подходом. Которые вирусно расходятся по всем соц.сетям.

— Тебя несколько раз также задерживали также на сутки. Сотрудники МВД оставляли отзывы на твои работы?

— Постоянно. Они ж понимают, что задерживают не из-за 17.1 КоАП. Но им всё нравится, по-моему (смеётся). Они и постеры комментировали, и муралы комментировали. Им даже “Человек без лица” нравится.

— Если тебя позовут что-нибудь оформить к государственному Дню Независимости…

— То пошлю на*уй. Искусство не должно искусственно использоваться для пропаганды, в том числе и государственной.

— А как относишься к тем каким-то партизанам, которые постоянно портят “Москва-Минск”? То колючая проволока, то надпись про Белый Легион. В итоге даже пришлось выставить милицейские посты...

— Это улица! Если захотели сделать работу на улице, пусть будут готовы к уличной демократии. Там вот даже про Вейшнорию что-то недавно было… (улыбается)

«Я тваю Маскву хістаў і Крэмль трос!».

«ЭТО ИГРА»

— Как раз про Вейшнорию. Ты технически стоишь за уникальным для Беларуси проектом — Вейшнория.бел. Там уже зарегистрированы 12 000, и сейчас будут выборы. К этому ты как пришёл?

— Это всё идёт в рамках одного и того же видения, как и со стрит-артом. Люди в Беларуси не интересуются политикой глобально, в широком смысле этого слова. Их можно привлекать, будоражить разными способами.  Когда увидели мем “Вейшнория”, всё родилось спонтанно. Подумали, если у людей нет реальных инструментов гражданского участия и демократии, то почему бы не сделать какую-то лабораторию. При чём в связке с реальностью, потому что есть идея, что депутаты, которые выбраны в Сойм, будут обсуждать и реальные законопроекты — беларуские.

— Но многие с появлением “Вейшнории” сели на измену и начали видеть в этом чуть ли не руку ФСБ…

— Я думаю, что даже изначально у организаторов “Запад 2017” не было целей обозначать какой-то сепаратизм, и всё получилось случайно, скорее из-за внимания мировой общественности и журналистов. Почему не разгорелся хайп, когда в Литве проходили внеплановые учения и, согласно легенде, беларуские партизаны вторглись в Литву? Причём учения прошли удачно для нас, так как наши партизаны без единого выстрела захватили рай.центр и всех положили. Там большие разборки были, мол, почему литовские силовики не были готовы к защите.

— Итак, 12 000 человек…

— Да, большинство из них зарегились на волне хайпа, когда мы объявили о выдаче вейшнорских паспортов. Теперь они есть и в физическом варианте — 8 рублей стоят.

— Это по себестоимости?

— Нет, консульский сбор (улыбается).

— Понял. Ну а теперь я уже наблюдаю выборы в Парламент. Расскажи про государственной устройство в целом.

— Парламентская республика. Хотя система строится на ходу, но большинство выступают за парламентаризм, без президентства.

—  И как проходит кампания?

— Был периодов выдвижение кандидатов. Всего выдвинулось на выборы 351 человек. Во время предвыборной кампании они могли запостить короткий месседж с агитацией. Кандидаты готовят свои программы, люди им могут задавать вопросы, а кандидаты давать ответы. Ответы оцениваются всеми пользователями, у кандидатов формируется рейтинг. В зависимости от рейтинга меняется позиция кандидатов в избирательном списке. Уже у нас формируются союзы, партии, фракции. Создаются отдельные сайты, типа “либертарианцы Вейшнории”, которые заказывают себе платную рекламу. Есть даже “анимешный блок Вейшнории”.

— Сколько всего депутатов будет?

— 110

— Что-то мне это напоминает….

— Ну да (улыбается). Когда закончатся выборы, будет сформирован Сойм. У каждого депутата будет свой особый интерфейс. Также будет выбран Спикер, который должен задавать темы для обсуждения. Депутаты в виде чата выскажутся, проголосуют, и решение Сойма Вейшнории будет принято.

— Ты не боишься, что твои действия могут попасть под какие-то статьи УК? Ты ведь знаешь, насколько поехавшими бывают наши силовики…

— Это игра. Юридически это как те же танчики, с внутригровым золотом и правилами. Но я уверен, что они за нами следят. У нас, например, карточку Вейшнорца заказывал кто-то из администрации Путина. И также активничают те же украинцы, бизнесмены какие-то. Местные представители из крупных финансовых контор также присутствуют.

— Как и на любых выборах, без иностранного вмешательства не обходится?)

— 60% зарегистрированных точно из Беларуси. Но даже те, кто регается из РФ или Украины, часто у них фамилии больше напоминают наши, чем соседские. Скорее всего представители диаспоры.

— А что насчёт честности подсчёта — наблюдатели будут?

— У нас каждый может наблюдать…

— Блокчейн, что-ли?

— Конечно. Даже по мировым меркам это очень прорывной и крутой опыт. Потом эстонцам продадим идею (смеётся). У нас у каждого пользователя свой уникальный ID, второй раз не сможет. Это как отпечатки пальцев на бюллетенях в реальной жизни.

— Сколько стоит место депутата?

— Я предлагал продавать мандаты, чтобы как в любом реальном государстве, должна быть коррупция. Но люди не поддержали (смеётся). Вообще не поняли, что за херня. А я им пишу: “Чтобы победить коррупцию, надо её возглавить”,

— Как непризнанная республика Вейшнория относится к Приднестровью, например?

— Как это непризнанная? Нас признала Уральская Республика, Мид Роисси, вот с Ингерманландией думаем законтачиться. А мы поддержали Каталонию.

— Тут недавно объявили о создании первой беларуской криптовалюты — Талера. Как будет построена экономика внутри Вейшнории. Будете свою валюту майнить?

— Мы поддерживаем запуск Талера и планируем сделать его государственной денежной единицей. Вообще мы готовы пиарить любые беларуские криптовалюты

— Получается, что 12 000 вовлеченных людей, сотни кандидатов, дебаты и реальные выборы по блокчейн — и никто из наших СМИ про это не пишет. Почему даже персонажам из путинской администрации интересно, а нашим журналистам нет?

— Сам не знаю. Про наш проект писали BBC, Meduza, украинские, польские, латвийские СМИ. Нашим как-то пофиг.

— Мировой стрит-арт, Вейшнория, что дальше?

— Не знаю, я в поиске. Хотелось бы иметь интернет-проектик для души, а параллельно и дальше заниматься стрит-артом. Но пока не знаю, как всё будет.

— Последний вопрос. После нападения в подъезде, ты пересмотрел какие-то взгляды на свою деятельность, стал осторожнее или живёшь как живёшь?

— Пофиг, это признание. Признание от самого министра (улыбается).

Поддержать проект 1863x.com