Кто стоял за «оголтелым национализмом» в 90-ых?

«Вы знаете, с чего начались события в Украине? С безмозглой национальной политики и прежде всего с языка. Я сегодня рад и горд тем, что мне удалось свернуть голову тому национализму оголтелому, который был в начале 90-х годов до моего президентства, когда я стал президентом — все русские люди, такие красивые, как вы, похожие на вас — внешне не отличить — сидели на чемоданах. За что? За что нацмены наши посадили русского человека на чемоданы?» — заявил однажды Александр Григорьевич на очередной пресс-конференции, отвечая на вопрос журналистки о возможности расширения распространения «беларускай мовы».

Как же так получилось, что БНФ так и не пришёл к власти, а к 1994 году в Беларуси уже был разгул национализма?

Оказывается, разветвленной и очень многочисленной националистической организацией к 1990 году стала Компартия Беларуси! Иначе как объяснить, что почти полностью коммунистический Верховный Совет БССР, в котором не было ни одного депутата от БНФ, сделал белорусский язык единственным государственным в республике? И это без «майданов», «вооруженных радикалов» и «переворота»!

Произошло это историческое событие 26 января 1990 года. Материалы этого заседания Верховного Совета, наверное, порвут шаблоны многих «совков», до сих пор верящих, что белорусизацию начала 90-х проводили исключительно «оголтелые националисты» во главе с Позняком. На протяжении заседания не раз подчеркивалось, что придание белорусскому статуса единого государственного – возрождение ленинской национальной политики, более того – это решение было одобрено пленумом ЦК КПБ. Цитировали Ленина и Горбачёва.

Вот наиболее яркие фрагменты выступлений на сессии. Даже не верится, что это Верховный Совет, избранный в начале 1985 года – ещё до объявления политики «перестройки».

Арцименя Д.К., председатель Гродненского облисполкома: «Мы, депутаты, должны своим решением вернуть нашим людям чувство национальной гордости, чувство любви к своей истории и культуре – бессмертного дерева жизни каждого народа. Сила его в корнях, а таковыми являются язык и культура. Язык народа – его душа. Без языка нет и национальной культуры. Без национальной культуры нет и нации, и сегодня всем понятна эта озабоченность за возрождение белорусского языка, которая лейтмотивом прозвучала в выступлении Нины Николаевны Мазай».

Войтович Е.К., министр культуры: «Чувство ответственности за судьбу Отечества, гражданская совесть и патриотический долг заставляют нас трезво оценить уроки прошлого и создать все условия для духовного возрождения нации. Одним из гарантов такого возрождения может и должен быть Закон о придании белорусскому языку статуса государственного.

Сегодня никого не удивишь вывеской с надписью «Охраняется государством» на стенах зданий, которые выстояли под натиском прошлых лихолетий. Так почему мы сомневаемся в том, брать или не брать под охрану государства наш наидревнейший памятник культуры мирового значения – белорусский язык?»

Нил Гилевич

Поэт Нил Гилевич, кандидат филологических наук, профессор, заслуженный деятель науки БССР: «Белорусской ССР как суверенному государству нужны правовые гарантии её политической и экономической самостоятельности, а всем нам, жителям республики, нужно государственное самосознание, государственное самочувствование. Кто-нибудь спросит: разве его у нас нет? Отвечу: у одних есть, а у других, к великому сожалению, нет, в том числе и у многих мужей государственных. А какое же у них самочувствование есть? А точно такое, какое у государственно-ответственных товарищей из Рязанской или Костромской области. Потому они и привыкли, что центр и его ведомства соответствующим образом с нами обходятся. Время, однако, требует, чтобы эти областные настроения, взгляды и подходы изменились на государственные, прониклись национальным самосознанием, чтобы в их основу легла забота о будущем белорусской нации… Придание белорусскому языку статуса государственного как раз и поможет всему нашему народу развить национальное самосознание и приобрести самочувствование народа государственного».

Демчук Михаил Иванович — сейчас ректор Республиканского института высшей школы

Демчук М.И., министр образования: «В ходе дискуссии часто звучал вопрос о том, чем обернется для белорусского народа реализация Закона в широком историческом смысле. Есть ли научно обоснованный расчет социально-культурного развития республики по пути белорусизации? Большой науки в этом вопросе пока что мы не имеем, к сожалению. Но это не значит, что мы должны поддаться сомнениям в правомерности нашего выбора. Есть аксиомы, когда речь идет о создании общечеловеческих ценностей, которые, как известно, не требуют доказательств. Что это за аксиомы? Не может быть полноценной нация без своей культуры, без своего языка. Вот главная аксиома. Без национальной основы нельзя создать и экономически крепкое государство. Вторая аксиома. Возвращаясь к образованию, нельзя вести речь о гуманитаризации, гуманизации образования без приоритета национальных дисциплин. Таких аксиом много. И, на наше счастье, история развития цивилизации подтверждает их устойчивость. Поэтому я верю, как гражданин, как белорус, что планомерная политика возрождения национаьного языка и культуры не только возродит их самих, но и выведет нашу республику на новый рубеж цивилизованности и экономической развитости».

Геннадий Буравкин — ушёл от нас совсем недавно…

Поэт Буравкин Г.Н., председатель Госкомтелерадио: «Мы с вами – люди взрослые, люди достаточно опытные и деловые и должны открыто и искренне сказать самим себе и нашим избирателям, что судьба белорусского языка самым решительным образом зависит от того, насколько широко и повседневно этим языком пользуются партия и государство, их работники и представители. Наши люди, которые достаточно наслушались правильных и даже хвалебных речей, уже устали от обещания перспектив, хотят будничного доказательства, что слова не расходятся с делами, и поэтому разве не логичное желание, чтобы белорусский язык был полноправным участником партийных пленумов и заседаний Совета Министров, сессий областных Советов и профсоюзных собраний, чтобы было ясно, что Закон о языках, как и другие законы, обязателен для всех без исключения. В Белорусской республике, если ее суверенитет не формально заявленный лозунг, а сознательность, утвержденная реальность, государственным языком может и должен быть прежде всего белорусский язык, и никакой другой, при всем уважении к другим языкам, которые стали государственными в братских союзных республиках».

И всё в таком духе. Если бы сегодня с парламентской трибуны зазвучали такие слова, российские СМИ уже завтра бы трещали о «белорусском фашизме» и «запрете русского языка».

Закон поддержали также секретарь Минского горкома КПБ Кравченко П. К., народные артисты СССР композитор Игорь Лученок и (о, ужас!) актер русского театра Ростислав Янковский.

Русский Ростислав Янковский смотрит на вату, как на … Ну вы понимаете…

Но не нужно думать, что Закон прошёл так просто, под всеобщее бездумное одобрение решения партии. Против этого решения выдвигались все те же аргументы, что и сейчас, и от них приходилось отбиваться. Сама Компартия только в последний момент поддалась давлению. В поддержку русского как государственного выступили, например, глава мозырьского горисполкома Кеник И.А., министр иностранных дел Гуринович А.Е., замначальника войск Западного пограничного округа, генерал-майор Веселов Г.В. Их аргументы звучат с телеэкранов уже 20 лет, поэтому послушаем их оппонентов:

Демчук М.И., министр народного образования: «Выскажу свое отношение на этот счет и, как мне кажется, отношение большей части работников народного образования, а это свыше 300 тысяч человек, не учитывая учащихся и студентов. Придание русскому языку статуса государственного практически не меняет положения с белорусским языком. Как более сильный, русский язык, получив равный с национальным языком статус, окончательно перевесит над белорусским языком.

Таким образом, на данном этапе развития событий единственно приемлемым для республики является вариант Закона с белорусским языком в качестве государственного и русского – в качестве языка межнационального общения».

Короткевич А.Т., председатель постоянной Комиссии по народному образованию и культуре ВС: «Высказываются требования отдельных граждан придать статус государственного наряду с белорусским и русскому языку. Отдавая должное такой постановке вопроса, следует сказать, что статус государственного языка определяется национально-государственным образованием, каковым в отношении белорусского языка является суверенная Белорусская ССР. В её составе нет каких-либо автономных национальных областей».

Ректор БГУ Леонид Киселевский, академик АН БССР, доктор физико-математических наук, профессор, заслуженный деятель науки и техники Белорусской ССР: «Я полностью поддерживаю главную идею проекта Закона объявить белорусский язык единым государственным языком республики и обеспечить его всестороннее развитие во всех сферах общественной жизни. Логично, что государственным языком должен быть язык коренного населения, и это соответствует мировой практике. Государственный полилингвизм есть только в странах, где сложился территориальный раздел разноязычных групп населения. В нашей стране такого раздела нет. Государственность белорусского языка сделает белорусско-русское двуязычие в республике действительно симметричным, а не перекошенным в сторону одного или другого языка, потому что в условиях, когда носителем одного языка является только народ одной республики, а носителем другого – дополнительно десятки миллионов людей на примыкающих территориях, с которыми поддерживаются крепкие экономические, культурные, политические связи, первый язык сам по себе не может быть конкурентоспособным, и это одна из причин той ситуации, которая сложилась в республике. Этому языку необходим, как это принято говорить в спорте, определенный «гандикап», специально предусмотренная поддержка. Такой государственной поддержкой должен стать статус государственности белорусского языка».

Нил Гилевич: «Некоторые товарищи категорически настаивают на том, чтобы статус государственного придать в республике не только белорусскому, но и русскому языку. Иначе, мол, русский язык будет обижен. На это можно сказать только одно: нет такого языка на свете, который мог бы быть угрозой ему у нас, в Беларуси. Не угрожает и Закон, который мы обсуждаем, ни русскому, ни какому-либо другому языку. Потому что каждый язык на своей земле, на этнической территории своего народа или является государственным, или занимает такое приоритетное положение, которое, которое обеспечивает ему если не вечность, так долгую-долгую жизнь. У нашего языка другой земли, другой территории нет, и обеспечить ему будущее можно только здесь. И сделать это можем мы только сами, установив свои законы. Если же придать и русскому языку статус государственного, то положение нашего языка может стать еще худшим, чем есть».

В четырёх парламентских комиссиях только три человека поддержали государственный статус русского языка.

Звучали и призывы к проведению референдума. Эта затея тоже подверглась критике.

Мазай Н.Н, вице-премьер: «Комиссия отмечает, что референдум вообще дело хорошее. Жаль, что в нашей стране пока нет ни практики, ни соответствующего закона о его проведении. Но в таком тонком деле, как язык, на наш взгляд, референдум вряд ли оправдан».

Писатель Иван Чигринов, председатель постоянной Комиссии ВС БССР по национальным вопросам и межнациональным отношениям: «Быть со своим народом – это не значит быть вместе с толпой. Быть с народом – это прежде всего быть вместе с теми ценностями национальной культуры, которые определяют гуманистическое ее направление».

Короткевич А.Т.: «Взять, к примеру, мнение о проведении референдума по самому Закону. Нам думается, что сторонники этого требования не учитывают самого существенного: что межнациональные вопросы, особенно языковые, никогда не решить путём референдума. Здесь возникает справедливое замечание: как можно спрашивать у народа о судьбе его языка – нужен или не нужен он ему».

Киселевский Л. И.: «Я против проведения в республике референдума о языках, потому что вопрос о том, необходим нам родной язык как государственный или нет, — вопрос такого же содержания, как и вопросы: нужно нам быть образованными или нет, нужно нам быть национально сознательными или нет, необходимо нам, как писал Янка Купала, «людзьмі звацца»? или нет. Если уж и проводить референдум, то давайте зададим и эти вопросы, но посчитают ли нас тогда цивилизованным народом?»

Тем не менее, Закон этот не был принят в обход народа. Чтобы попробовать «завалить» его, коммунисты вынесли его проект на всенародное обсуждение. За время обсуждения проекта Закона в Президиум Верховного Совета БССР, на радио, телевидении, в редакции республиканских, областных, районных и многотиражных газет поступило много коллективных и личных писем, в которых изложили свои предложения и замечания буквально по каждой статье законопроекта более 20 тысяч человек. Результат — за принятие Закона в предложенной комиссией редакции высказалось около 15 тысяч человек, против – 2359 человек. 2317 человек внесли предложение придать статус государственного одновременно белорусскому и русскому языкам. 231 человек посчитал, что окончательное решение о Законе можно принять только после всенародного референдума. Вот, что написали, например, студенты и преподаватели БГУ (148 подписей):

«Мы воспринимаем и рассматриваем этот проект как такой предполагаемый законодательный акт, который вдумчиво разработан с учётом той реальной языковой ситуации, тех обстоятельств, при которых язык коренного населения республики оказался в глубоком упадке. Поэтому для каждого человека является очевидным, что спасти белорусский язык от забвения можно только при осуществлении положения о придании белорусскому языку статуса единственного государственного языка в БССР. И такое положение ни в коем случае не явится дискриминационным по отношению к другим языкам, потому что проект Закона гарантирует свободное использование русского языка как языка межнационального общения народов СССР, свободное развитие и употребление национальных языков, которыми пользуется население Беларуси».

Последний аргумент – запугивание. Сейчас белорусские власти пугают народ «безмозглой национальной политикой», которая якобы привела к войне в Украине. Любопытно, что к началу 1990 г. в СССР тоже шли военные конфликты, разгоревшиеся на национальной почве, и некоторые противники Закона тоже пытались использовать это в своих целях. Однако другие, наоборот, считали, что белорусизация предотвратит подобные конфликты.

Столкновения в Нагорном Карабахе в начале 90-ых.

Из интервью писателя Ивана Чигринова, 1989 год: «Усе мы інтэрнацыяналісты або лічым сябе такімі. Аднак паняцце дружбы народаў стала палітычнай формулай, якая, на жаль, не суадносіцца з практыкай жыцця, і падзеі апошніх гадоў паказваюць, што міжнацыянальныя адносіны ў краіне аказаліся, скажам так, не на высокім узроўні. Пра гэта сведчаць падзеі ў Нагорным Карабаху, у Прыбалтыцы, у Грузіі і шэрагу іншых месц. Многія беды, як мне здаецца, адбываюцца таму, што была спроба падмяніць нацыянальнае інтэрнацыянальным. А без першага няма другога. Мы яшчэ зусім нядаўна гатовы былі жыць без нацыянальнага, лічачы, што інтэрнацыянальнае – гэта ўсё. Хоць і рэальны інтэрнацыяналізм сілкуецца патрыятызмам, сокамі той самай малой радзімы, пра якую я ўжо тут гаварыў, яе песнямі і паданнямі».

Киселевский Л. И.: «Такой Закон будет воспитывать не только чувство национального достоинства, но и чувство интернационализма, ибо человек, который любит свой язык, будет глубоко понимать и уважать другого человека за его любовь к своему родному языку. А живя на одной земле, они будут духовно обогащать друг друга».

Писатель Иван Науменко, вице-президент АН БССР, председатель Верховного Совета: «Здесь депутат Кеник приводил пример с высказыванием Аллена Даллеса. Даллес говорил: разожгите национализм и не нужна будет атомная бомба. Даллес говорил в том смысле, что вот сейчас в какой-то степени происходит в Закавказье. Обидьте как-нибудь нацию, отнимите язык, смешайте это все, и вот тогда действительно не понадобится атомная бомба. Так что смысл немного другой. Если мы даем народу его язык, то тем самым мы как раз и бьем против Даллеса».

За принятие Закона в первом чтении проголосовало 332 депутата при кворуме в 243 голоса (против 27, воздержалось 9, не голосовало 17), за постановление о сроках реализации Закона – 326 (против 16, воздержалось 8, не голосовало 35), за соответствующие поправки в Конституцию – 343 при кворуме 323 (против 12, воздержалось 9, не голосовало 21). Но главное было еще впереди.

Много споров вызвали, пожалуй, самые важные статьи закона – об образовании. Столкнулись формулировки о порядке создания иноязычных детских садов и школ: «в местах компактного проживания граждан других национальностей» или «по желанию граждан»? С первого раза оба варианта не прошли, хотя второй набрал больше голосов. За первую формулировку вступилась замминистра образования Сухнат Л.К., а вице-премьер Мазай Н.Н. попыталась её разъяснить:

«Имели в виду то, что когда у нас в столице республики, или в городе, или городском поселке проживает 30% населения, которое разговаривает на русском языке, то, значит, мы там должны иметь детские дошкольные учреждения, которые давали бы возможность родителям выбрать для своих детей такое учреждение. Но сможем ли мы с вами обеспечить такое право, чтобы в деревне, где восьмилетняя школа и 60 или 80 учащихся, иметь две школы? Поэтому дальше идет речь о том, что там могут создаваться классы или группы с другим языком для воспитания и обучения детей».

Кто-то с места сказал, что «это лазейка для того, чтобы белорус не имел юридического права учить русский язык», хотя русский язык закреплялся как обязательный школьный предмет. Затем вторую формулировку поддержал тот же министр иностранных дел, а также заведующий юридическим отделом Президиума ВС Г.А. Василевич. Первую – ректор БТХИ Шарангович В.П. Повторное голосование. Первая формулировка – не проходит. Вторая – принято…

Выступает Нил Гилевич: «Приняли хороший Закон, а теперь хотим всё подрезать. Уже начали, провели одну статью, не все взвесив. Если мы проголосуем за это предложение, не будет у нас белорусской школы. Я прошу всех запомнить это». Его поддерживает друой писатель – Иван Шамякин, а также министр образования. Голос с места: «Чтобы меня не обвинили в белорусском национализме, я скажу, что я русская, живу 30 лет в Беларуси, мне сейчас больно и стыдно за всех нас. Давайте вспомним свое достоинство, товарищи депутаты белорусы. Мы теряем язык. Каждый человек должен знать свой родной язык. Должен знать его в саду и в школе. Почему мы такие ленивые?»

Наконец, своеобразную точку ставит Иван Шамякин: «Никакого противоречия нет, каждый имеет право учиться на белорусском или на русском языках, о чем говорит статья 22, абсолютно правильно. Ну, а именно там, где компактное поселение, — там создаются детские дошкольные учреждения, школы и т.д. и на русском, и на польском, и на еврейском, и на татарском, и на литовском языках. Вот о чем говорится в статьях 23 и 24».

Иван Шамякин

Окончательное голосование: статья по детским садам в редакции Комиссий набирает необходимый минимум в 243 голоса; по школам – 271 «за», 29 «против». «Здравый смысл победил. Решение принято. Поздравляю вас, товарищи депутаты. Спасибо большое, Нина Николаевна. (Аплодисменты)».

К 1993 году 80% первоклассников пошли в белорусскоязычные классы. Жалоб от родителей не было.

Как видим, без «крика и гвалта», без «шараханий» был принят взвешенный и продуманный Закон. В отличие от соседних стран, на его окончательную реализацию отводилось не 5, а 10 лет. Русский язык никто не запрещал, он продолжал оставаться официальным как язык межнационального общения. Русским языком наравне с белорусским можно было пользоваться в подготовке технической и проектной документации, при оформлении результатов научно-исследовательских работ и т.п. Даже все акты высших органов власти и управления подлежали публикации на обоих языках. Несмотря на увеличение объёма документооборота.

Многим сторонникам принятия этого закона Лукашенко, как ни странно, голову не свернул. Глава Комиссии по разработке Закона Нина Мазай, например, в 1997 – 1999 годах была замминистра иностранных дел. А министр образования Михаил Демчук – защитник белорусских школ – в 2000 г. был назначен вице-премьером. Да и сам Лукашенко, несмотря на свои заявления о «двух наших родных языках», присягу по-прежнему принимает по-белорусски. И гимн пока никто не перевёл. Чувствуют, значит, лукавство.

Тем не менее, не исполняется даже декларируемое «равенство» – фактически белорусский давно перестал быть государственным. И вроде бы уже жрать есть что, но – чтобы не пугать Россию и продолжать получать её дотации – нам продолжают рассказывать сказки про Позняка, пугать войной и советовать расширять белорусский язык дома.

Автор — @marcinkievich