Шеремет

5 ноября 2015 года. Киев.

Только в этот день момент многие узнали, что за мной уже как полгода гоняются беларуские спец.службы, что я был в психушке, и что на меня завели два уголовных дела. И именно в этот день состоялась единственная живая встреча с Павлом Шереметом, которую я не забуду никогда.

Моей самой любимой социальной сетью (по многим причинам) является твиттер. И именно там, с самого начала, мы как-то виртуально сдружились с Павлом и редакцией его сайта. «Белорусский Партизан» постоянно ретвитил мои статьи и глупые шуточки. Просто так. Также на самом БП очень часто ставились новости по мотивам моих публикаций, что обеспечивало определённый резонанс некоторым темам.

И когда стало известно о моих проблемах, то в то же мгновение получил следующее сообщение.

Я позвонил Павлу и он пригласил меня вечером в кафе.

Для меня это было довольно волнительно. Впервые про Шеремета я узнал ещё в 7-летнем возрасте, когда происходила громкая история с его арестом в Беларуси. А в 14 прочёл книгу «Случайный Президент», которую он написал в соавторстве со Светланой Калинкиной.

И вот этот человек, из моего детства и юности, зовёт пить чай. Необычно как-то.

При этом я про Павла слышал множество различных мнений и слухов. Ведь журналистика, как и политика, одна из самых противоречивых сфер человеческих отношений. Ты человека не видишь, а уже заочно о нём много знаешь. Или, думаешь, что знаешь.

Пироговая «Николай»

Когда я вошёл в кафе, Павел говорил по телефону. Моё лицо никому не было известно, но он как-то сразу успел сориентироваться, и махнул рукой, мол, присаживайся. Попутно, он с удовольствием обсуждал с кем-то (видимо, коллегой из Украинской Правды) политические реалии Киева:

— Да, и поставь это побыстрее на сайт. Там, короче, они вышли в коридор, и тут Тетерук берёт, и бутылкой её по голове. А та его сумочкой. Ну ей не сильно так, Кужель больше просто испугалась, мне кажется.

Параллельно обсуждая по телефону очередную драку депутатов ВР, он заказал мне чаю и кусок пирога.

Затем, когда разговор по мобильному завершился, мы, собственно, и познакомились вживую. Буквально в первые 10 минут Павел уже расположил к себе. В итоге, беседа продлилась до полуночи.

Он выглядел очень счастливым и жизнерадостным. В какой-то момент подумалось: «Ну, вот что б мне так в свои 43 выглядеть». В свои 25 я чувствовал себя более уставшим и старым, чем Павел.

Павел постоянно улыбался, шутил, откровенничал. Общаясь с ним, не чувствовалось какого-то подвоха, или лицемерия:

— Вот он мне говорит: «Да ты же агент ФСБ!». Хорошо, я агент ФСБ, согласен. Но ведь ты целый телеканал спи*дил, давай, ответь за это. Ответь как сотруднику ФСБ, нахера ты канал спи*дил, и используешь в грязных политических целях? (про украинских олигархов).

— Меня многие упрекают, что я ещё недавно на ОТР был (Общественное Телевидение России). А знаешь, почему я там работал? За обычную нагрузку платили около 10 000 долларов. И я с этой зарплаты часто оплачивал нужды Партизана (смеётся).

— Про меня постоянно говорят, что я работаю на ФСБ. Никогда не спорил с такими мнениями, так как Партизану только на пользу. В голове у беларуского КГБ сидит мысль о том, что за мной стоит тень Кремля. И такое мнение часто играло на руку, первое время побаивались нас трогать (смеётся).

Павел откровенно рассказывал про беларуские политические реалии, при этом, сохраняя профессионализм и чувство меры:

— Я постоянно своих журналистов учу: какие бы у вас не были личные отношения к нашим политикам, всегда всё освещайте и пишите корректно. Да, всё мы всё понимаем и видим. ******** уже давно задолбал. Вот только на одного его лицо посмотришь, и уже тошно становится. Или того же ********* я попросту считаю мразью, по определённым причинам. ********* выловил как-то в Вильне, случайно. Прижал его, и два часа допытывал. А он и так, и так, изворотливый (смеётся). Но есть журналистские принципы и этика, и как бы мы к кому не относились, всё равно стараемся про всех писать нейтрально. Хотя мои ребята иногда стонут, и порываются написать правду (смеётся).

Интересно, что я сам завёл речь про его тюремный опыт. Кто знал, что через два месяца, его советы мне очень и очень пригодятся:

Суд над Павлом Шереметом. (Фото: ТАСС /Виктор Толочко)

— Да, и они просто подбирают про тебя типаж. Садят сначала холерика. Если не идёт разговор, меняют на флегматика. И так могут хоть по 15 разных людей к тебе подсылать: толстых, тонких, кучерявых, лысых (смеётся). Пока не подберут тебе нужный типаж.
И ещё, как-то раз, сидим мы в камере все дико голодные. А тут одному молодому сельскому хлопцу приходит передача. Яблоки, капуста, солёные огурцы. Представляешь, куча килограмм скоропортящихся овощей! Это же деревня, могли бы там сала, или полендвицы какой, с хлебом! А мама подумала, что её дитёнку витаминов не хватает (смеётся).
Там сложно первые 3-4 дня, так как изоляция полная, ты ничего не знаешь, очень непривычно. А потом привыкаешь.

Мы проболтали с Павлом до закрытия кафе, а потом перебрались в другое, круглосуточное. Он так душевно общался с другими посетителями, что я подумал, будто он здесь завсегдатай. Но оказался наоборот, он многих видел впервые в жизни. Взяв быстрое интервью для «Белорусского Партизана», предложил самую, что ни на есть, ребяческую шалость:

— Слушай, я вот тебе дарю шарф с нашим бело-красно-белым флагом. Их когда-то было около сотни у меня, это один из последних. А вот эта — маска с лицом Лукашенко. Мне её когда одна группа беларусов подарила. Уже давным-давно со мной вместе (смеётся). Давай пойдём к беларускому посольству, и сфоткаемся там. Будет прикольно.

Я даже немного оторопел и застеснялся. Беларуская привычка вести себя смирно возле важных режимных зданий ещё не до конца выветрилась в вольном Киеве:

— Давай-давай, отличные фото для интервью получаться.

И вот мы бредём к беларускому посольству. Он, как ни в чём не бывало, рассказывает всякие смешные истории, а я по привычке посматриваю по сторонам. Возле памятника Короткевича мне устраивает фотосессию.

В том самом шарфе, который подарил Павел.

Фото получились действительно забавными. Потом проводит меня до метро:

— Так меня раздражают беларусы, которые вечно ноют: «Какой в Украине бардак!». Да, бардак, но и свобода какая, посмотри. Бардак рано или поздно уйдёт, зато Свобода останется.

Действительно, ночью в Киеве, несмотря на войну и экономический кризис, в воздухе царило спокойствие. На тот момент не было чего-то давящего или страшного.

Мы пожелали друг другу всего наилучшего, договорились ещё как-нибудь встретиться, поговорить, держать связь в Фэйсбуке. Если б я знал, что это была наша первая, и последняя встреча.

23 января 2016-го. Посёлок Суземка, Брянская область. Пограничный переход между РФ и Украиной.

ФСБ-шники, которые листают мою адресную книгу в телефоне:

— Ты посмотри, чей у него телефон даже есть. Это ж Шеремет.

21 июля 2016-го. Жодинская следственная тюрьма №8.

Фото — TUT.BY

Мой следователь, когда приезжал на допросы, вечно пытался рассказать какую-нибудь херню, дабы повлиять на настроение. То намекал, что у меня жена была беременна, и сделала аборт. То мои родители очень сильно поседели, особенно Мама (хотя он её ни разу в глаза не видел). То нашёл на моём ноутбуке фото жены (в белье или без него). И угрожал, что распространит их в сети, как компромат. Меня очень опечалило понятие «компромата» в Следственном Комитете. Да, 21-ый век, все должны быть хромыми трансгендерами-чайлдфри, иначе не выжить.

И вот, не сразу, а в середине допроса, вдруг прозвучало:

— А знаете, вчера вечером был убит Павел Шеремет. Взорвали в машине посреди Киева.

Звучало очень по-идиотски и неправдоподобно.

— Это что, шутка?
— Да, сижу я тут так просто, шутки шучу.

И как-то сразу осозналось, что это так.

В последующие дни я припадал ухом к верхней решётке в камере, чтобы как-то хоть выловить из еле шипящего радиоприёмника новости. Но наши официальные СМИ молчали. Перечитывал бесплатную СБ от корки до корки — молчание. Ни одной официальной реакции.

Долго осознавалось, что Павла больше нет. За всё эти годы, беларусы привыкли, что он всегда где-то рядом. Что географически, что политически, что ментально.

В последнем интервью признался, что у него вспыхнуло желание выучить беларуский язык. Кто знает, может через несколько лет мы бы увидели первые статьи Павла Шеремета на Роднай Мове.

Единственное, что меня лично утешает — Павел был очень счастлив в ноябре 2015-го. Он буквально искрился любовью, жизнелюбием и оптимизмом. Таким я его и запомнил навсегда.

К сожалению, украинские власти тянут с расследованием, а по версии некоторых журналистов и вовсе не хотят найти тех, кто стоит за его убийство. Но сколько бы времени не прошло, мы не забудем Павла и то, что он старался сделать для нас всех.

ПОДДЕРЖАТЬ ПРОЕКТ 1863X